1.
Современное искусство, двигаясь по пути абсурда, продолжает раздвигать свои границы и тем самым все больше растворяется в окружающей жизни. А значит, окончательно становится ничем. Сегодняшний интерес вызывает не столько работа, сколько повод или событие подтолкнувшие к ее созданию. Художники зачастую говорят не о произведении, а о процессе его появления. Потому что именно процесс становится самой яркой деталью творчества. С особым азартом пересказывается журналистам в интервью тот путь, который художник прошел, создавая очередной шедевр.
Дэмиен Херст, известный всем «тигровой акулой», которую выставлял запечатанной в ящике с формалином с 1991 года, в 2018 году решил выступить в амплуа живописца.
Он, конечно, и прежде создавал, условно говоря, живописные произведения. Чего, например, стоят одни цветные кружки, разбросанные упорядоченными рядами по полотну и затем, повторившиеся еще в нескольких работах, которые он объединил в единую серию. Однако на этот раз, картины были созданы художником собственноручно, а не его подмастерьями и помощниками.
Хотя, Херст утверждал, что раньше он уже предпринимал такую попытку. В 2008 году, так была сделана серия мрачных работ в манере Фрэнсиса Бэкона. Но те работы подверглись резкой почти воинственной критике. И чуть не стоили художнику карьеры. Говорят, что потом долгое время его произведения не уходили с аукционных торгов дороже миллиона долларов.
Новая же попытка имела совсем другой результат — картины пользовались спросом у клиентов-покупателей и для художника показ их стал первой выставкой, организованной во французском музее. Прежде он выставлялся во Франции лишь в галереях.
Художник создал 107 гигантских картин под общим названием «Цветение вишни». И именно то, что он сам взялся за кисть, в век, когда лишь «идея» считается главным достоинством произведения, кажется многим важным и имеет звучание чего-то свежего и нового. Оттого и служит предметом многих разговоров.
А ведь до XX века никому и в голову не приходило, что авторство мастера не может быть иным, как только собственноручным. Да, всегда были художественные артели, чтобы выполнять большие заказы. Но участие мастера оговаривалось дополнительно. Он и денег получал больше, и занимался самыми ответственными местами в картине.
Рубенс, например, со своими подмастерьями создал огромное количество крупных полотен. Мало того, часто приглашал в помощь и других больших художников, которые специализировались в иных жанрах. Так он дружил и работал со Снейдерсом, что достиг совершенства в создании пышных натюрмортов. Нередко Снейдерс в картины Рубенса вписывал роскошные натюрморты и даже целые сцены с животными. Однако то, что мастер и сам принимал во всем этом участие и не только, как идейный вдохновитель, было естественным положением дел. И никто не высказывался о том, как о неслыханном чуде.
2. 
NFT — одно из новых веяний, которое не оставляет никого равнодушным в мире искусства.
Что это такое и почему его связывают с искусством, да еще пророча грандиозное будущее? Во всяком случае, так было в 2020 году. Сейчас же всего через несколько лет после первых восторгов, пыл предсказателей утратил былой огонь.
NFT, если следовать формальному определению, то это «не взаимозаменяемый токен». То есть нечто из цифрового мира, что существует в уникальном состоянии, чему нельзя найти замену.
Если идти в объяснениях дальше по пути определений, то набьешь себе ни одну шишку на терминах, вроде «блокчейна», «реестра записей», токена», прежде чем дойдешь до сути. Поэтому лучше прибегнуть к простым сравнениям из повседневной жизни.
Допустим, вы приобрели, по невероятно дикой случайности, у Лувра Джоконду. Вы получите вместе с картиной еще и сертификат, удостоверяющий право на владение этой картиной, а также ее провенанс — то есть, «историю жизни» — у кого картина была, до того, как появилась у вас и когда, и кому перепродавалась.
Причем Джоконда — яркий пример объекта, который нельзя заменить чем-то другим. Даже миллиард евро, в который, как говорят, она на сегодняшний день оценивается, является чем-то иным, а не равняется ей самой. Чтобы было еще понятнее, можно взять те же деньги. Они обратный пример Джоконде. То есть, сто рублей, можно легко заменить другой сотней и ничего, по сути, не поменяется.
Так вот если Джоконда — это уникальный объект реальной действительности, то NFT — это такой же уникальный объект, со своей историей приобретений, но в цифровом мире.
Какое же все это имеет отношение к искусству? Напрямую — никакого. Потому что объектом цифрового пространства может стать не только картина, но и любое изображение, и не только оно, а и все, что можно перевести в цифру — видео, аудио, текст и т.д.
В формате же искусства NFT приобрело важное значение прежде всего потому, что стало возможным регулирование прав автора.
Это уравняло ценность цифрового произведения с предметами искусства материального мира. Пример тому сенсационная продажа в 2021 году цифровой работы американского художника Beeple за почти семьдесят миллионов долларов.
Многие «традиционные» художники из пространства реальности стали «перемещать» свои работы в виртуальные просторы. Показательным стало то, что проделал одним из первых знаменитый уличный художник Бэнкси. Одну из его работ сфотографировали, а потом прилюдно сожгли, тем самым продемонстрировав символичный переход от одного ее существования к другому.
Нельзя не заметить и то, что хранить работы любой по размерам коллекции в цифровом формате гораздо проще и не требует каких-то особых или серьезных денежных вложений. На один жесткий компьютерный диск в десять терабайт войдет вся коллекция Эрмитажа. А она насчитывает больше трех миллионов предметов. В то время как для физически существующих произведений, нужны еще и охрана, и реставрация и огромные пространства с особым микроклиматом для хранения.
Преимущества более чем очевидные. И все же в 2023 году все отмечают стремительный обвал продаж токенов. А вместо восторженных восхвалений, слышатся все больше осторожных голосов уже не пророков, но обычных экспертов рынка, превратившихся в рассудительных философов.
3.
По-настоящему новых идей, что способны изменить взгляды, совершить революцию, рождается мало и далеко не каждый день. Недаром же современное искусство, в котором творцом считается человек способный рождать новые концепции, испытывает кризис этих самых идей, а следовательно, и само давно пребывает в жестоком застое и упадке. Но в искусстве, какими бы там не были взгляды и идеи прошлого или настоящего, помимо концептуального вопроса «Что изображать?» всегда существовал вопрос «Как это сделать?». Вопрос хранящий в себе больший потенциал для творчества, хотя бы уже потому, что обращен прежде всего к чувствам, как художника, так и зрителя.
Современный же мир, стремительно несясь по рельсам прогресса, все меньше оставляет возможности художнику самому выбирать «Как это сделать?».
На искусственный интеллект сегодня начинает возлагаться, все больше того, что связано с ремеслом художника, а вместе с ним даже и решение вопроса «Как выразить идею?».
Сейчас достаточно отправить в любую нейросеть текстовый запрос — напечатать то, что вы хотели бы увидеть, и она выдаст тут же результат — яркую образную картинку. И не обязательно быть профессиональным художником или вообще художником, чтобы заниматься этим. Даже каких-то особых знаний или навыков для такого дела не требуется.
И зачастую уже и нельзя различить, где машинное искусство, а где человеческое творение. Более того — произведения искусства машинного гения тоже растут в цене и легко уходят с торгов знаменитых аукционных домов. В 2018 году на Christie’s так был продан «Портрет Эдмона Белами» за 432,5 тысяч долларов, созданный с применением машинных алгоритмов.
Меняется и само по себе все художественное сообщество. И роль машины и человека в нем.
Появляются художественные нейрокритики. Отслеживая через камеры реакцию зрителей на различные произведения, они составляют целые базы данных и делают выводы о популярности тех или иных работ. А, отталкиваясь от этих выводов, в музеях можно провести и соответствующую развеску работ. То, что популярно — оставить на стенах, а то, что вызывает меньший интерес — убрать в запасники.
Появляются и нейрокураторы, совершенно беспристрастные не в пример своим коллегам из плоти. Начинают проводиться и нейробиенали, которые также курируют не люди, а машины.
Наконец существуют уже экспертные оценки подлинности работ любых художников, сделанные искусственным интеллектом. И точность такого вывода приближается к ста процентам. Так что уже сейчас можно выявлять наверняка не только подделки, но и степень участия художника в коллективных работах. Один из громких примеров тому событие 2021 года, когда искусственный интеллект подтвердил, мнение крупных искусствоведов, что Рубенс не был автором картины «Самсон и Далила».
Таким образом все труднее становится дать ответ во что превращается искусство настоящего дня. Еще сложнее вообразить, чем и в чьем исполнении оно будет завтра. У одних ожидание этого вызывает небывалый восторг, остальные думают о том с мрачным содроганием. Но и тем и другим остается лишь ждать.
28.03.2023 / Автор Константин Капустин
Капустин Константин Евгеньевич — художник, дизайнер. Окончил УФРАЖВиЗ (Уральский Филиал Российской Академии Живописи Ваяния и Зодчества). Входил в 2004-2007 гг. в творческую группу KAZAHI, с которой реализовал несколько персональных проектов в Перми, Екатеринбурге и Москве. Также принимал участие в фестивалях современного искусства: «Пермь 36» (г. Пермь), «Мифы города» (г. Екатеринбург, г. Пермь) и «Стой! Кто идет?» (г. Москва). В свободное время пишет заметки и статьи об искусстве.
